Несколько лирическая история, но она довольно забавная, поэтому не могу промолчать. Ехал я как-то летом в столицу по делам. Лето, жара, вагон пустой, человек шесть. Обслуживали наш вагон проводники, муж и жена.

Проснулся я  поутру, и душа запросила кипяточку подкрашенного, порылся в багаже, нет чая. С поклоном к проводникам, там сидит муж и потеет так, что позавидовал бы перегретый атомный реактор.

Говорю, так, мол, и так, кипяточку бы подкрашенного, вроде все нормально, в ответ кивнули, сейчас будет. Пока я ждал, проводник принялся рыться в шкафу в поисках чая, на пол полетели стаканы, ложки, пакетики сухариков, чипсы, но он не обратил на это никакого внимания. Я выразил предположение, что ,видим,о чая нет, в ответ "шкафовержение" продолжилось в форсированном режиме. Вскоре содержимое шкафа было на полу, а в руках проводник победно сжимал пакетик чая «Майский». Свалка на полу нисколько его не обескуражила, он спокойно перешагнул через нее и устремился к кипятку, на ходу бросив мне, что принесет чай в купе. 

Не успел я присесть на койку, как на пороге возникла рука с чаем в фирменном железнодорожном стакане, а вслед за ней протиснулись и остальные все так же упорно потеющие части тела. Он поставил стакан на стол, и я вытащил, было, бумажник, дабы расплатится с добрым малым, но тут произошло самое странное. Наш герой, ни говоря не слова, снял туфли, залез на соседнюю койку, задрал на стенку ноги, что твой йог, обнажив цветастые шерстяные носки, и предался пленительным объятиям сна, умильно посапывая и свистя носом. 

О, великий Ктулху, такого поворота событий я не ожидал и отреагировал не сразу. Потребовалось несколько минут, чтобы вернуть слетевшее сознание в привычные пазы разумного мышления.

Я потряс его за плечи, в ответ сопение, сильнее, сопение крепче, лишь потение организма продолжается, с него уже катят не ручейки, а полноводные реки. Потребовалось уйма окликов и крепких тычков в плечо, дабы привести проводника в чувство. Он посмотрел на меня мутным взглядом, все так же молча, обулся и вышел, более мы, друг друга не беспокоили. И лишь уже на Казанском я вновь увидел его, в выглаженной форме, со здоровым румянцем, он стоял рядом с супругой, приветливо улыбаясь покидающим вагон пассажирам. 

Приветливо улыбнулись и мне, приветливо улыбнулся и я. Улыбки погасли, перекинув через плечо спортивную сумку, я зашагал прочь, оставляя позади вагон и странного проводника.